Влюблена и очень опасна - Полина Раневская

– Постой, – словно утопающий схватилась я за последнюю соломинку, – мы же еще не спросили у Ангелины про алиби!

Креольский пожал плечами:

– В наше время убивать лично совсем не обязательно. Уверен, на момент убийства моего брата вы находились где-нибудь в очень людном месте, не так ли?

– Откуда мне знать? – удивленно спросила женщина, – вы уж простите, но в последнее время жизнь моя бьет ключом, поэтому я понятия не имею, когда скончался ваш родственник. И вполне возможно, даже не вспомню, где именно находилась в тот момент.

Но, как выяснилось, она ошибалась, в отличие от Креольского, который как раз оказался прав – железобетонное алиби подозреваемой номер один не удалось бы разрушить и молотобойцу. Оказывается, именно в тот момент, когда шеф сделал свой последний вздох, милая хозяйка дома предавалась любовным утехам со своим пасынком, задокументированное свидетельство чему, находилось у ее, пока еще законного, супруга. Позвонив Татарскому, Креольский получил надлежащее подтверждение. И, хотя все это еще нуждалось в дополнительной проверке, было очевидно – связать эту парочку напрямую с убийством брата Олегу не удастся.

Конечно, сдаваться так легко он не собирался, о чем и поведал мне по дороге домой довольно эмоционально, но, на мой взгляд, выстроенная им стройная версия рассыпалась прямо на глазах. И дело тут не только в наличии алиби у главных подозреваемых, но и в «шаткости» их мотива, ведь, если на момент убийства Креольского, Татарский еще не знал о супружеской измене, похищать брачный контракт не имело особого смысла. Конечно, парочка наверняка понимала, что веревочке виться недолго и заранее продумать пути отступления, но Ангелина уверяла, будто тот раз был первым и единственным, когда она изменила мужу. И я ей верила! В отличие, к слову, от Олега, тут же обвинившего меня в излишней сентиментальности.

Глава двадцать пятая

Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и – глупыми, чтобы они могли любить мужчин.

Несмотря на то, что усталость валила меня с ног, мне удалось найти в себе силы приготовить нам легкий ужин. Ольга, по традиции, где-то отсутствовала, чему я, разумеется, была несказанно рада. Приученная Андрейкой тщательно сервировать стол перед каждой трапезой, я старательно раскладывала столовые приборы, когда Олег, стащив со стола кусок сыра и колбаса, соорудил из них бутерброд и предложил его мне.

– Но ведь скоро будет готов ужин, – слабая попытка оказать сопротивление была с негодованием встречена моим желудком, который громким (очень хочется надеяться, что не очень) рыком возвестил свой протест.

– И кто же нам помешает его съесть, – парировал Креольский, который тем временем состряпал второй бутерброд и принялся с аппетитом его уплетать. Все еще сомневаясь, не будет ли моя капитуляция расценена, как отсутствие хорошего воспитания и не является ли предложение проверкой на манер той, которую принц из знаменитой сказки устроил принцессе, подложив ей под перины горошину, я аккуратно откусила кусочек и едва не заурчала от удовольствия. В конце концов, кого я обманываю? Принцесса из меня, как из хрюкающего парнокопытного балерина, так что долой условности – да здравствуй вкусные бутерброды перед едой!

С удовольствием уплетая булку с вредным мясным продуктом, сидя рядом с мужчиной, которого, вне всякого сомнения, любила, я чувствовала себя необычайно счастливой. Разумеется, по всем законом моей жизни, это не могло длиться долго. Хлопнувшая входная дверь возвестила об обитателе квартиры, об одной мысли о котором кусок колбасы застрял у меня в горле, рискуя вызвать асфиксию. Кое-как проглотив его, я с тоской отложила бутерброд в сторону – почему-то мне сразу расхотелось есть. Особенно после того, как Ольга ехидно хмыкнула, бросив выразительный взгляд на отложенное в сторону сооружение из хлеба и колбасы.

– Привет честной компании! – весело проворковала она милым голосом, и, хозяйским жестом бросив сумку на диван, грациозно вспорхнула на барный стул.

– Трапезничаете? – протянула с показной завистливостью в голосе, – везет же людям.

– Ну, так присоединяйся, кто тебе мешает? – любезно предложил Креольский.

– Нет, нет, что ты! – в голосе барышни на этот раз послышался испуг, граничащий с ужасом, я и после пяти вечера-то ем не всегда, а уж в столь поздний час! Коварный целлюлит только того и ждет!

– Что ж, а вот нам с Софьей эта напасть не грозит, правда ведь? – Олег весело мне подмигнул и с еще большим воодушевлением принялся уписывать бутерброд. Не особенно разделяя его энтузиазм, но и не желая вестись на явную провокацию соперницы, я вяло кивнула головой и нерешительно взялась за отложенную в сторону еду.

Придирчиво осмотрев мою фигуру и задержав взгляд в области бедер, Ольга ехидно хмыкнула, но предусмотрительно промолчала, чем сослужила себе хорошую службу – позволь она себе хоть один комментарий в мой адрес, честное слово, не досчиталась бы значительного количества волос на голове.

Грациозно потянувшись, милая барышня удалилась в свою комнату, пообещав скоро вернуться. Кто бы сомневался.

К этому моменту как раз подоспел наш ужин, состоявший из аппетитной жареной картошечки с румяной корочкой и сочной отбивной. «Смерть фигуре», как тут же окрестила я про себя это блюдо, источало такой аромат, что мой уснувший было аппетит пробудился вновь. Мне лишь чудом удалось не проглотить вилку и удержаться от желания вылезать тарелку.

Возможно, завтра я и пожалею об этом, пытаясь свести пуговицу на джинсах с предназначенной ей петличкой, но сегодня мне было хорошо и комфортно. Хоть и недолго. Отличное настроение сделало мне ручкой одновременно с возвращением Ольги, красота которой ударила по глазам яркой электрической вспышкой. Тянувшийся за ней шлейф восхитительного аромата сумел перебить даже характерный запах жаренной картошки, которым, как подозреваю, я вся пропахла. Потянув тонкими ноздрями воздух, барышня брезгливо поморщилась, но проявила чудеса сдержанности, оставив рвавшиеся наружу комментарии при себе.

– Приятного аппетита, – проворковала она, обращаясь к Креольскому, – как прошел твой день?

Для такого простого вопроса сексуальности в голосе, пожалуй, чересчур много. С другой стороны, что я могу знать о правилах обольщения? Правда, даже моего скудного опыта в этой сфере оказалось достаточно, чтобы понять – пущенные стрелы, если и достигли цели, легко отскочили от Олега, не нанеся ему никакого урона. Все также спокойно орудовал он ножом и вилкой, отправляя в рот аккуратно нарезанные мясные кусочки.